Гаэтана Ауленти: дизайнер-легенда в Музее дизайна Триеннале

Опубликовано на интернет-ресурсе Buro 24/7 в марте 2013 г.

Ауленти была одним из последних "могикан", представительницей великой послевоенной плеяды профессионалов, создавшей итальянский дизайн таким, каким мы его знаем: элегантным, практичным, технологичным и при этом часто неожиданным. Ее журнальные столики из квадратного стеклянного листа на колесиках, ее светильник "Летучая мышь" с телескопической ножкой, превращавшей настольную лампу в торшер, ее ваза "Ёж" из муранского стекла с нетрадиционным декором в виде стеклянных "щупалец" — все эти вещи годами путешествуют из журнала в журнал, из книги в книгу, из дома в дом. А уж после того, как в 1981-м Ауленти доверили преобразить в художественный музей парижский вокзал д'Орсе, и после того успеха, который имел этот проект, о ней и вовсе заговорили как об архитекторе-звезде, и причислили ее к дизайново-архитектурному пантеону.

Но что еще мы знаем об авторе всех этих работ, кроме того, что она мэтр, легенда, что была сурова и строга не по-женски, а журналистов не любила, почти третировала, и, видимо, как ее великая предшественница дизайнер Эйлин Грей, хотела оставить память о себе лишь своими работами, а не собственными фотографиями, мемуарами, разговорами? Она была плоть от плоти своего времени, а зачастую и бежала впереди него: в 1940-е, когда архитектурная профессия считалась еще сугубо мужской, по крайней мере в Италии, она выбрала для себя архитектурный факультет Миланского политехнического и была там единственной женщиной; в 1950-е, как и вся продвинутая молодежь, Гаэтана рассекала по дорогам на «Веспе», потом на микроскопическом Fiat Topolino; в 1960-е, работая в журнале Casabella, печатала на культовой красной пишущей машинке "Валентина" дизайна своего старшего современника и друга Этторе Соттсасса.

В 1970-е она много путешествовала, причем это был не туризм или не голый туризм: она оформляла магазины фирмы Olivetti сначала в Париже, затем в Буэнос-Айресе, оттуда поехала посмотреть еще несколько южноамериканских стран, затем Нью-Йорк — в 1970-е как же можно было миновать Нью-Йорк? Дальше путь ее лежал в Азию: в Индии она изучала национальную архитектуру, также успела побывать в Индонезии и Китае, еще при Мао Цзедуне, когда эта страна не была так открыта для мира, как сейчас. Она всегда много работала, и про нее говорили, что всегда знала цель, никогда не шла на компромиссы и умела управляться со временем и пространством так, что заказчики были довольны. Хотя определенная чувствительность была не чужда и этой "железной женщине": свою дочь она назвала Тосканой, а уже намного позже, впервые попав в Геную, пожалела об этом, сказав, что если бы приехала сюда раньше, то назвала бы дочь Лигурией.

В дизайне Ауленти стала сторонницей "историзма" (или стиля "нео-либерти", как его называют в Италии), возникшего как реакция на антиисторический рационализм, а также, по сути, одной из родоначальниц движения в сторону постмодернизма. Ее вещи обладали свойствами скульптур, в них объединялись жесткие геометрические и изящные изогнутые линии, их формы были подчас даже сферическими, полукруглыми и футуристичными. При этом они никогда не переставали быть вещами для жизни: на них можно было сидеть, класть вещи, они светили, раскладывались и т.д.

Работая над проектами частных домов, она всегда хотела сместить фокус от самого помещения к его обитателям. Она верила, что это люди делают интерьеры интерьерами, а не дом довлеет над хозяином. Ее стиль был скромным, и в 1970 году в интервью журналу Vogue она сказала: "Если бы кто-нибудь спросил меня, как обустроить свой дом, я бы посоветовала не иметь ничего, только несколько полок для книг, несколько подушек, чтобы сидеть, и так далее. И дальше занять позицию сопротивления всему мимолетному, приходящим и уходящим трендам. Чтобы вернуться к вечным ценностям".  Согласитесь, звучит очень созвучно нашему времени и месту.