Легко ли быть женщиной в мужском мире дизайна?

Задаться таким вопросом мне пришло в голову не перед Восьмым марта и не в связи с ним. Апосле знакомства с несколькими выдающимися женщинами-дизайнерами наших дней: Патрисией Уркиолой, Нинке Тинангел из Studio Job, Кики ван Эйк, Никой Зупанк. То есть ужедовольно давно. И я давно вынашивала мысль написать об этом отдельно, предлагала эту тем разным журналам, от Vogue до «Женских секретов». Удивительно оказалось, что ею заинтересовался не «глянец», а профессиональный архитектурный журнал «Проект Россия». С ним мы и выпустили в 2014 году отдельной брошюрой-приложением такой мини-справочник «У дизайна женское лицо: от А до Я», где собрали истории 35 женщин, внесших и вносящих свой вклад в развитие дизайна, в мире и в России в частности. И это не только женщины-дизайнеры, это еще и женщины-промышленники, женщины-предприниматели, женщины-галеристки, женщины-кураторы, которые производят, промоутируют, продают, поддерживают, коллекционируют, прославляют дизайн. Многие из них положили жизнь на продвижение дизайна среди широкой публики, расширяя информационное поле, своими знаниями и авторитетом помогая и дизайнерам, и покупателям узнать друг о друге, встретиться, проникнуться, полюбить. Но о них всех написано в том приложении, а тут – о размышлениях, которые остались«за кадром».

Довольно много людей спросили меня, правомерно ли выделять «женский» дизайн из общего. Однозначного ответа на этот вопрос у меня нет. С одной стороны: «Женщина такой же человек,что и мужчина, все равны, и говорить о гендерных различиях в дизайне – дискриминация». С другой – у предметного дизайна в исполнении женщин действительно есть собственное лицо, их вещи насколько же универсальны и притягательны для всех, насколько и совершенно, безошибочно женственны. Женское начало в дизайне – это не просто декоративность, розочки-цветочки, но и особая человечность, эмоциональность, особая душевность, а также создание вещей специфически женских, ценность и функциональность которых мужчинам не очень понятны (например колыбель или туалетный столик, а также мебель для детей и игрушки). К тому же женщины-дизайнеры активно работают над тем, чтобы изначально маскулинный и брутальный мир промышленного производства повернулся лицом к человеку, к его особенностям, привычкам, мелким бытовым потребностям – то есть тому, что отличает одну индивидуальность от другой. 
Так было всегда, так подходили к разработке предметов и Эйлин Грей, и Шарлотта Перриан. Только им тогда, конечно, приходилось несоизмеримо труднее, чем сейчас это происходит, отвоевывать себе место под солнцем. Во времена, когда индустриальный дизайн и модернистская эстетика только зарождались, Ле Корбюзье мог сказать пришедшей к нему в студию юной Шарлотте: «Милая барышня, мы тут не подушечки вышиваем». А потом катком проехаться по дизайнерской судьбе Эйлин Грей, замкнутой и гордой, чью белую виллу Е1072 он сначала долго «путал» со своей, а потом и вовсе расписал яркими фресками, лишив ее обаяния и ироничности, заложенной автором. 

Или возьмите судьбу Марианны Брандт – единственной женщины-дизайнера в металлообрабатывающей мастерской Баухауза, куда она была сослана по принципу «с глаз долой». Она и там добилась успеха, в работе с тяжелым для женщины материалом. Но ее дальнейшая жизнь – забытье длиной в 50 лет. Большая часть ее коллег-мужчин эмигрировала, другие нашли себе применение в новой действительности, они проектировали, преподавали – она бедствовала и не могла заработать себе на кусок хлеба. При том, что по всему миру производилась ее пепельница – и до сих пор производится. Многие ли из нас вообще знают, кто является автором этой очень распространенной модели? Можно сказать, что Брандт не повезло. Но не повезло почему-то именно женщине, единственной из всех – наверное, не случайно.

Быть второй, быть в тени – это тоже долгие годы было судьбой женщин-дизайнеров, работавших «на подхвате» у своих великих мужей: и Рей Имз, и Айно Аалто, и Люсьен Дей. И только сам Чарльз Имз или сам Алвар Аалто могли бы сказать, каков вклад их «вторых половинок» в совместную славу и проекты. Да, собственно, Аалто это опосредованно и сказал – он подписывал все свои чертежи и проекты двумя именами до самой смерти, хотя Айно умерла на тридцать лет раньше его, и он после нее тоже был вполне счастливо женат, тоже на архитекторе.

 А Рей Имз, умершая на десять лет позже своего мужа, но день в день, как нарочно? Годы без него она посвятила окончанию всех начатых проектов, завершению всех дел, систематизации их коллекций и архива и передаче последнего в Библиотеку конгресса США.
Сегодня ситуация, конечно, изменилась. Хотя дуэты в дизайнерском мире встречаются по-прежнему часто – позволю себе предположить, что пары, которые сложились в жизни, и в работе хорошо дополняют друг друга. Но теперь «разделение труда» в них довольно явное, а слава все-таки пополам. Людовика и Роберто Паломба, китайский дуэт Neri&Hu, Йоб Сметс и Нинке Тинангел из Studio Job, Стефан Шольтен и Кароль Байлингс из Scholten&Baijings, Лоннеке Гордейн и  Ральф Наута из Studio DRIFT, в конце концов - Массимилиано и Дориана Фуксас, которые последние годы очень активно проектируют не только архитектуру, но и объекты. Я, кстати, разговаривала с ними недавно и имела возможность спросить, как делятся роли у них в тандеме. Ответ был неожиданным. «Мужчина – она, а я – женщина!» - горячо доказывал мне Фуксас. А Дориана только потупила глаза: «Ну, иногда».

Когда я готовила к печати свой мини-справочник о женщинах в мире дизайна, мне было еще и очень интересно узнать, как сами женщины-дизайнеры оценивают ситуацию. Голландки были единодушны в своем нигилизме: «Никогда не спрашивала себя, равны ли мужчины и женщины в мире дизайна сегодня, никогда не замечала никакой разницы, - заявила Нинке Тинангел. - У людей, а не у мужчин и женщин, может быть разный подход. И чем меньше ты об этом думаешь, тем лучше!» «Легко ли быть женщиной в мужском мире дизайна?» - спросила я и у Кики ван Эйк. И получила в ответ: «Да, никаких проблем и море удовольствия!» Однако различия в подходах Кики все же видит: «Мне кажется, женщины часто сосредоточиваются на деталях, таких как особенные цвета, подробности устройства или материалы. И еще я думаю, что женский подход отличают женская интуиция и стремление вложить в дизайн душу и мягкость».
С голландками солидарна и Патриция Уркиола, которая когда-то наотрез отказалась признавать, что ее творения отличаются от работ коллег-мужчин, заявляя: «Я женщина, когда рожаю детей. Все остальное время я – дизайнер». Тем не менее, ее кружева и фигурное плетение, ее плиссировки и воланы, ее цветы и орнаменты, ее ассиметричные формы и тонкие аллюзии на какие-то фольклорные или традиционные вещи выглядят каждый раз по-новому, каждый раз обусловлены темой, концепцией, материалом или хотя бы и воспоминанием – подход, мало свойственный дизайнерам-мужчинам. И в жизни ничто человеческое ей не чуждо: она покупает туфли так, как будто она сороконожка, и вспоминает о своем случайном знакомом Михаиле Барышникове как о самом сексапильном мужчине, которого ей доводилось встречать. 
Хотя мне, признаюсь, больше симпатична философия словенки Ники Зупанк, которая заявляет: «Своими продуктами и инсталляциями я хочу бросить вызов рациональности, умеренности и утилитарности, давая голос интуитивному, эклектичному и сокровенному». «Я не люблю говорить про гендерное деление в дизайне, но согласна с тем, что в моих вещах немало типично девичьего. Более того – это мое оружие. Быть дизайнером– вызов для женщины, и, встав на этот путь, я решила доказать, что достичь успеха в этой преимущественно мужской профессии можно, не отказываясь от своей сущности. Женщины делают самый сексуальный, тактильно притягательный, милый – и в этом слове нет ничего плохого – дизайн».
Ну и последнее: факт остается фактом, в ХХI веке профессия дизайнера становится все более и более женской: исследование британского Совета по дизайну обнаружило, что хотя около 70 процентов студентов в дизайн-школах – женщины, 60 процентов работающих в этой сфере – мужчины. И наверняка такая картинка не только в Великобритании. 

Это подтвердил в разговоре со мной и дизайнер Марио Беллини, обладатель восьми «Золотых циркулей» - этих оскаров дизайнерского мира – и постоянный лектор в самых разных аудиториях. Во время нашей встречи в Милане в феврале 2014 года он сказал мне, что история несправедливо оттеснила женщин из мира дизайна и архитектуры, как и из мира поэзии, литературы, искусства. Но что они возьмут свой реванш – и сейчас в профессию, как будто наверстывая упущенное, приходят тысячи девушек. 
- Правда ли, что женщины больше увлекаются деталями, текстилем, цветом, такими вещами, тогда как мужчины-архитекторы всегда отвечают за глобальные, основополагающие вещи? – спросила я Беллини.

- Нет, не всегда, отнюдь нет. Это упрощение. Я вообще не верю, что между мужчинами и женщинами есть какая-либо разница. Ну кроме той, о которой мы все знаем. 
Иногда, конечно, бывает, что женщина такая мама-мама, или мужчина очень сильный, доминирующий. Но вообще, если вы оба занимаетесь делом, несете равную ответственность в семье, то вы равны. Иногда моя жена даже сильнее, чем я. Она может действовать, как мужчина. 
- Но ведь все-таки в дизайне и архитектуре не так много женщин. Мало, я бы сказала.
- Не по объективным причинам, очевидно, а по историческим. Из-за традиционно сложившихся разных социальных ролей. Так что это несправедливо. Теперь это исчезает, и скоро исчезнет совсем.
- А кого вы можете отметить из дизайнеров-женщин, кроме Уркиолы? 
- Подождите – скоро увидим. Очень много молодых!