Русский стиль в современном интерьере: феноменально, оригинально, элитно

Блестящую характеристику творчеству и личности Кирилла Истомина дал недавно главный редактор журнала Elle Decoration Алексей Дорожкин. Выступая с послесловием к лекции Истомина в ЦДХ, он сказал, что Кирилл Истомин – это самый русский из американских декораторов, самый американский декоратор из русских, самый русский из русских и самым американский из американских. Первое – по происхождению и той почве, на которой он вырос и которая его воспитала. Кирилл москвич, и его детство прошло среди русских книг и русских куполов. Второе – потому что он учился в Parson’s School of Design, работал подмастерьем у мэтра декорирования Альберта Хэдли и, безусловно, является наследником великой американской школы декорирования, которая, собственно, сформировала профессию декоратора. Третье – в силу того, что он с огромным уважением и знанием относится к русскому наследию, к русской архитектуре, дворцам, усадьбам, и учится у них, и привносит то, что он видит, в свои космополитичные интерьеры. И четвертое – потому что воспринял, усвоил и волшебным образом переплавил у себя в голове те цветовые сочетания, те комбинации, которые очень долго вырабатывались в американской школе декорирования, у знаменитых американских декораторов ХХ века, и теперь эти пышные, роскошные цвета расцветают в его проектах, приобретая при том совершенно новый вид, новое качество, выступая не пыльными и старомодными, а очень созвучными нашему времени.

– Кирилл, как вам кажется, есть ли «русскость» в современных российских интерьерах, ваших и ваших коллег по цеху?

– Я начну категорично: я считаю, что современного русского стиля не существует. Я в этом искренне уверен. Его не существует в силу многих обстоятельств, и первая, как мне кажется, это глобализация. Она смыла стилистические особенности разных стран. Тем не менее, в нашем сознании совершенно четко существует французская стилистика, существует понятие «английский стиль», есть некое представление об американском. Даже, например, если говорить о Марокко, о современном марокканском интерьере, в нем тоже ярко читаются национальные культурные особенности страны – в цветах, в фактурах, в традиционных элементах. К очень большому сожалению, в современной России такой подход абсолютно отсутствует. Я с большим уважением отношусь к итальянским выставочным салонам, и к выставкам декора в Париже, но мне кажется, что современные российские дизайнеры как-то слишком шибко следят за современными тенденциями. И в этом отслеживании современных тенденций теряется связь с культурой собственной страны, с собственным историческим прошлым. Хотя у России есть огромный культурный, историко-культурный багаж, он декораторами и дизайнерами, к сожалению, не используется.

– А что из прошлого вы предлагаете использовать? Что, по-вашему, могло бы стать основой этого нового «русского стиля»?

− Я считаю, что Россия – это, конечно, цвет. Это мощнейшее богатство цвета. В моём понимании Россия − очень цветная страна, и мое представление о русском стиле связано в первую очередь с красками. У нас феноменальные цвета построек, все эти купола, церкви, росписи, и сочетания цветов. Я очень люблю цвет, который по-английски называется «шартрез» - лимонно-зеленый, салатовый. Это мой любимый. И второй мой любимый – фиолетовый. Я часто использую их в своих проектах. Я считаю, что цвет способен очень резко изменить пространство, цвет − это уникальная возможность преобразить любое помещение даже скромными вложениями и усилиями.

– Это удивительно слышать. Я задаю себе вопрос «какого цвета Россия» – и представляю ее серой: Кижи, русская деревянная архитектура, все эти резные домики в Иркутске, в Вологде – они же никогда не были яркого цвета. Как и старинные русские церкви, деревянные или каменные.

– Я грандиозный кусок жизни прожил вне России, я и сейчас провожу за границей много времени. Поэтому я смотрю на российское наследие уже не русским взглядом. И то, что меня вдохновляет − это то, чем славна Россия в понимании иностранца. А как Россия воспринимается иностранцами? Это, конечно, совсем не про скромность и серые избы. Их представление лучше всего характеризуется выражением More is more. То есть «больше – это больше». В противовес современному Less is more, «Меньше означает больше». В чем это выражается? Во-первых, сразу всплывает всё, что касается XVIII века: Екатерина II, расцвет барокко, рококо и далее классицизм, все ее пышные дворцы и парки – Павловский, Царское Село, Петергоф, Ораниенбаум.  Это море мрамора, это цвет, это квинтэссенция пышности барокко, наложенная на богатство царского двора. Ораниенбаум − по фантазии это вообще вершина всего. Его Большой китайский кабинет, с бильярдом – феноменален и неповторим. И иностранный глаз в России, как мне кажется, привлекает именно Россия XVIII-начала XIX века. Это неповторимая, уникальная тема.

Далее в иностранном  знании о нас существует огромная дыра, и следующий пласт – знаменитые Дягилевские сезоны. История совершенно плоская, лубочная, абсолютно декоративная – фантазии на тему монголо-татарского ига либо такой древности, которой никто не видел и не помнит. Например, «Хованщина». Или «Князь Игорь», или «Шехерезада», вплоть до «Петрушки». Это не глубокое проникновение в исторический подтекст, а яркие, красочные истории. Это, собственно говоря, то, чего не было. Это сказка. Очень эффектная. Где всё покрыто жемчугами-изумрудами…  Параллельно эта картинка преумножается собольими шубами со знаменитых фотографий 1913 года, с бала, посвященного к 300-летию дома Романовых, и собольими шубами русских княгинь в Париже в начале ХХ века. Вот такое представление. Отдельно стоят иконы, которые как бы вне этого всего, и конструктивизм. И всё, на этом всё.

– Но мы же говорим не о том, как иностранцы видят себе российское декоративное искусство, а что мы можем из него взять, позаимствовать и применить. Что, как вы думаете?

– Поскольку я не архитектор, а декоратор, я всё воспринимаю исключительно как декорации, то есть красивый визуальный ряд, не обязательно глубокий по смыслу. Мне кажется, главное – чтобы было красиво. Красивые, необычные сочетания, которые просто приятны глазу, и когда этих сочетаний много, − это называется словом «очень красиво». Моя цель заключается в том, чтобы просто было очень красиво. Возьмите Теремной дворец в Кремле, его купола и цвета – такие несочетаемые и сочетающиеся. Это огромный пласт для вдохновения, такого декоративно-плоскостного. И в одном своем текущем проекте я взял мотивы этого дворца и использовал в оформлении стен главной ванной.

– Это интересно. То есть вы буквально переносите исторические мотивы в современный интерьер? Какие именно и почему именно их?

Есть как минимум три части, три источника вдохновения, которые мы часто, проезжая мимо в автомобиле, попросту не замечаем.

Во-первых, это русское народное зодчество, резьба, наличники, вся эта кружевная история. Она мне безумно нравится, так же, как ее преломление, превращение в псевдорусский стиль в конце 19 века. Опять-таки Талашкино, Абрамцево – необыкновенно русская тема, все эти изукрашенные избы, с росписями, в утрированном таком виде…

– Терема?

– Да, терема. Период неорусской архитектуры 1870−1900-х годов у архитекторов считается плоским, декоративным стилем, недостаточно фундаментальным. Они его не очень любят. А я люблю. Я не говорю, что это надо копировать буквально, но формы, сочетания цветов, как всё сделано – взять хотя бы знаменитый врубелевский камин − это необыкновенно и достойно подражания. Или возьмите особняк Игумнова, где находится французское посольство. Понятно, что это не настоящие интерьеры XVI-XVII века, ясно, что это интерпретация конца XIX века, но это пик и высокий образец неорусского стиля, абсолютно неповторимого, национального. Он, может быть, слишком декоративный, может быть, слишком плоский, двумерный, но и в этом есть феномен особого рода.

Вторая моя любимая тема – русский дворец. Мой самый, пожалуй, любимый, один из редчайших − это Кусковский, фактически в нетронутом виде сохранившийся с XVIII века. Когда у меня есть свободное время, я люблю туда приезжать. Он маленький такой, очень интимный. Где-то наивный, не всегда утончённый, но очень настоящий, по сочетанию цветов в том числе. Кто-то может сказать, что это перепев французского стиля, наложенный на скандинавскую историю, что это не самобытно, но тем не менее. Это то, что объединяет все русские дворцы: наложение русской эстетики, русской фантазии на европейское прошлое. Это и является нашей самобытностью.

В Кусковском дворце есть Парадная спальня, панели которой, украшенные венками, вдохновили меня на оформление одной из комнат в доме у моего клиента. Может, кому-то покажется, что это скучно, шаблонно, что в этом нет никакого полета, мол, что здесь интересного, взяли панели и скопировали. Но я не стараюсь никого поразить, моя цель − сделать красивый интерьер, комнату, которая будет иметь интересный исторический отголосок, и такая параллель мне показалась любопытной.

Другой мой проект с дворцовыми мотивами – оформление одного из павильонов в Китайской деревне на территории Царскосельского парка. Павильоны были построены при Екатерине II, на пике моды увлечения Китаем… Формы их очень декоративные – это Китай, которого не было, такая лёгкая игра-сказка в Китай. Никакого внутреннего убранства не сохранилось, и информации о нем не сохранилось, поэтому у нас было достаточно свободы в плане декорирования. Мы решили сделать абсолютно белые стены и сконцентрироваться на крупных элементах, которые были заимствованы с фасада, у формы крыш с полукруглыми фестонами. Даже кант для занавесок был взят из архитектуры. В гостиной сделали камин и поместили очень много старинного китайского фарфора, просто для красоты. Мне показалось, что игра в театр и подчеркнутая китайская тема будут адекватны месту.

И третий источник русского в современном интерьере – это русская усадьба. Не в шаблонном представлении, не как серия диванов красного дерева с соответствующими стульями красного дерева и круглым столиком по центру. В русской усадьбе на самом деле нет моностиля, в усадьбе конца XIX века царит полное смешение стилей, это эклектика: там разномастная мебель, белые чехлы, турецкие ковры и ткани с принтами, тюлевые занавески, и всё это на фоне деревянных стен – это и есть образ русского дома.

В загородном доме под Москвой, который я декорировал, я собрал на стенах столовой коллекцию фарфора, не суперценного, но очень разного – английского, французского, даже японского. Эта развеска тарелок на стенах создает пространство, собственно, фарфор и занавески являются тем, что «держит», образует эту комнату. В этом же доме в мужском кабинете использован неожиданный прием: светлый потолок, светлый пол, светлая мебель и супертемные стены, тёмно-зелёные. Малая гостиная сделана купеческой, вдохновлена Кустодиевым – она вся в рюшах, как кустодиевская красавица, вся в кружевных тюлевых занавесках. Это сделано на грани китча. И в такой разноплановости, стилистическом разнобое мне видится подход, характерный для русской усадьбы.

− Мне кажется, вы, когда об этом рассказываете, все время шутите. Вы как-то несерьезно относитесь к нашей истории, к нашему прошлому?

− А это и не должно быть серьёзно. Но для того, чтобы сделать  что-то несерьёзно и красиво, нужно иметь достаточно серьезные знания. Интересно получается тогда, когда вы чуть-чуть нарушаете правила, и нарушать их надо с каким-то знанием – знанием, где и как правильно нарушить.

Вот, например, та же «тюлевая комната»: весь дизайн ее взялся из обоев. Мы использовали подлинные обои второй половины XIX века, изготовили такие же, ручной печати – получилась как будто серо-белая тюлевая задрапированная ткань с гирляндами розовых цветов. То есть весь вид этой комнаты родился из одного элемента. Или малый кабинет, приватный, в  том же доме. В нем было очень много икон. Я, с одной стороны, хотел их расположить интимно, с другой стороны, сделать всё красиво. В итоге мы сделали диван, который полностью занимает всю стену, в его цвет выкрасили стену. И иконы повесили так, как они должны быть в иконостасе. Мне очень нравится. На бирюзовом фоне все выглядит декоративно.

− Если охарактеризовать коротко наше наследие в области интерьера, как бы вы его описали, этот исторический русский интерьер?

− Я отвечу предсказуемым словом, которое, кажется, все сейчас пытаются принизить: я отвечу словом «роскошь». Сейчас роскошь почему-то считается таким полувульгарным словом, а мне бы очень хотелось, чтобы она чуть-чуть вернулась. Другое дело, что роскошь должна быть тонкой. Она должна заключаться в сочетании материалов, в концепции, в приемах, в источнике и исторических аллюзиях. И для меня русский интерьер, родом из  России XVIII - начала XIX веков – несомненно, роскошный. Русские дворцы той эпохи и есть эпитома, квинтэссенция и эталон российского, русского. И ими можно и нужно вдохновляться, соблюдая при этом баланс между национальными культурными особенностями и современными потребностями.