Все когда-нибудь кончается, даже самое хорошее. Еще совсем недавно, каких-то четыре года назад, у меня была прекрасная, нарядная, полная событий жизнь в редакциях модных и не очень журналов. Жизнь, которая показала мне Европу и Америку, немножко Азии и совсем чуть-чуть России. Которая познакомила меня с Наоми Кэмпбелл и Шэрон Стоун, с Роберто Кавалли и Джорджо Армани, с Филиппом Старком и Каримом Рашидом. Которая годами позволяла не замечать смену времен года – потому что ты всегда в такси, всегда с голыми ногами, всегда в коктейльном платье, всегда из дома затемно и домой затемно. И тут она кончилась, эта жизнь. Не скажу, что в один день: сок вытекал из нее постепенно, по капле, и в один из теплых весенних дней вытек весь. Ощущения – как пишут в книжках – что дальше лишь пустота, не было. У меня уже кончались какие-то предыдущие жизни, когда по моей инициативе, когда вопреки моим желаниям, но это неважно. Я не боюсь. Я знаю, что дальше будет только лучше. Только не всегда знаю, как оно будет.
Жизнь после жизни
Проканало и на этот раз. Не сразу, но довольно быстро. Сначала я попробовала писать на заказ – но обо всем подряд я не хотела, а о том, чего хотела я, не хотели «они». Потом задумала издать несколько книжек – быстро составив смету и проведя ряд переговоров, затею оставила: плохих не умею, а хорошие – очень невыгодно. Взялась редактировать переводной фолиант – умерла бы с голоду, если бы переводчик не подкармливал и не подбадривал. И тут вспомнила об одном своем опыте, удачном и очень взбудоражившем: еще в бытность моей работы в Vogue, Марина Добровинская, зачинавшая в тот момент свои искусствоведческие курсы при филиале аукционного дома Phillips, попросила порекомендовать кого-то, кто может прочесть курс лекций по истории современного дизайна. Никого более подходящего, чем я сама, я ей предложить не смогла. “Вот и отлично! Шесть понедельников в феврале и марте – твои!” – услышала я в ответ.
То боевое крещение прошло достойно. В панике я готовилась так, что могла бы не по три часа рассказывать, а по шесть. Слушатели внимали, как завороженные. До сих пор помню, как Володя Глынин, наш знаменитый фотограф, рассматривал изображения барселонского павильона Людвига Мис ван дер Роэ и качал головой со словами: “Надо же, надо же, почти сто лет назад построено, а и сейчас выглядит недостижимым авангардом!”
И я взяла эту программу, пошаманила еще над ней, добавила изюму, перца, нарастила жирку – и объявила о создании «Дизайн-лектория Ольги Косыревой», общеобразовательных лекций по истории дизайна ХХ и ХХI веков. Среди первых слушателей была моя подруга-архитектор и парочка ее сотрудниц, близкая подруга моего партнера-соучредителя, старинный знакомый – мебельный дилер и один его клиент, ставший приятелем. Постепенно, как это обычно бывает в Москве, включилось сарафанное радио, и сейчас большая часть лиц на моих лекциях – незнакомые. И сама моя жизнь – другая. Теперь я езжу на фестиваль дизайна в Лондон – и рассказываю своим слушателям в Москве о британских перформансах и новинках. Ем дизайнерский обед в голландской глуши – и устраиваю лекцию о все усиливающейся связи между дизайном и едой. Осматриваю в Дубае первые «Дни дизайна» - и приглашаю слушателей обсудить ближневосточный феномен. Встречаюсь в Антверпене с эпатажными дизайнерами из Studio Job – и ставлю на повестку дня вопрос, является ли дизайн искусством и уместны ли в нем провокации. Послушать и узнать что-то новое для себя ко мне приходят дизайнеры, мебельщики, девелоперы, владельцы строительных компаний – им нужна постоянная подпитка, нужно быть в курсе, нужно не ударить в грязь лицом и знать, куда ветер дует. Приходят и просто люди, которые не любят останавливаться, которых тащит за собой их любопытство, которые считают, что, раз уж научились разбираться в сортах устриц и названиях шато, то и в формальдегидных акулах и винтажных скандинавских стульях неплохо бы сориентироваться.
Чего уж там скрывать, мне все это нравится. Как однажды сказала одна моя острая на язык подружка: “Еще бы! В редакции, даже если ты начальник, то все равно дурак. Потому что у тебя всегда дедлайн, всегда цейтнот, всегда бюджет, и всегда где-то там еще есть начальник, с которым вы не сходитесь во мнениях. А тут – ты приходишь в класс, где ты любого на две, десять, двадцать голов образованнее (хотя бы в своей узкой области). И этот любой два часа смотрит тебе в рот и записывает каждое твое слово. Это как должно поднимать самооценку-то!”
С самооценкой у меня и раньше было все окей. Но чем дальше, тем больше правды я нахожу в ее словах. Гуру быть приятно. Даже просто любимым преподавателем и лектором быть приятно. Приятно, когда к тебе подходят после лекций и благодарят. Когда аплодируют. Когда говорят, что одна сегодняшняя твоя речь объяснила больше, чем два семестра в Академии художеств. Когда приходят советоваться, надо ли отдавать детей учиться в архитектурный или на дизайнера. Когда звонят за консультацией и безоговорочно принимают советы. Когда на защите диплома признаются: “Если бы не вы, этого диплома не было бы ”. Когда в комментах в ФБ пишут: “Спасибо, я счастлив быть с вами знакомым”. Когда звонят из Рязани и говорят: “Приезжайте, у нас информационный голод!” Когда в Казани прекращают запись на лекцию за неделю до, потому что уже не вмещает зал. И когда ты понимаешь, что после твоих слов у кого-то переворачивается жизнь и начинается новая – ты понимаешь, что и твоя не кончилась с уходом из блестящего редакционного мира, а только началась.
